Никаких других не существует

Никаких других не существует

«Черное Молоко или Экскурсия в Освенцим», Хольгер Шобер. 
Театр драмы им. Пушкина & Мастерская «Гвозди» 
Режиссер Евгения Львова. Играют Анжелика Иномова, Алексей Довбаш, Денис Кугай. 
Фото Андрей Кокшаров 

Действие пьесы австрийца Хольгера Шобера, выбранной Евгенией Львовой для постановки, разворачивается в современном польском Освенциме. Самому материалу не присуща сложность формы, которую так любят современные драматурги. Зато в содержательном отношении пьеса настолько многоплановая, что по лабиринтам вскрываемых ею проблем можно блуждать еще часы и дни после окончания спектакля. 

Во многом поэтому действие на сцене не остается представлением, не кажется историей «про них» и «про там». Оно каждую минуту про нас. Про нас, впадающих в крайности, с трудом слышащих друг друга, наглухо защищенных от принятия травмирующей правды. Между тем, соединению зала и сцены спектакль обязан не только материалу, но и извечной нацеленности режиссера Львовой на интерактив. В каком-то смысле в стремлении пожать руку каждому зрителю режиссерски Евгения идет ва-банк, потому что все использованные интерактивные приемы - от фамильярности с залом перед спектаклем, через постоянное обращение к нему во время и до публичного обсуждения после - могут вмиг оказаться дешевыми, допусти в спекталке хоть одну неточность, фальшь или перегиб. Но их не было, как не стало от этого и границы между зрительским залом и сценой. 



Пожалуй, еще одной заслугой режиссера можно назвать работу актеров на сцене. В спектакле занято трое артистов, двое из которых – подростки. Это 17-летние Алексей Довбаш и Анжелика Иномова, ученики старшей группы мастерской «Гвозди», которую Евгения Львова и возглавляет. В третьем большом спектакле своей жизни ребята ведут себя настолько свободно (о наигранности даже и мысли быть не может), что ничуть не меркнут на фоне гораздо более опытного Дениса Кугая. «Вот это да, вы в жизни говорите точь-в-точь как на сцене, так естественно» - отреагировал один из зрителей на высказывание Анжелики в обсуждении после спектакля. Очевидно, что для такой степени раскрепощения и вовлечения в материал, актеры и сами проделали над собой огромную работу. 

Еще более сложной работу артистов и еще более откровенным диалог со зрителем делает художественный минимализм спектакля. Подобно тому, как многие фильмы о Холокосте лишены своими создателями цветной картинки, «Черное Молоко» лишено любых попыток визуального подражания действительности. Декорации и реквизит минимальны, костюмы условны, свет функционален. В таких условиях зритель видит перед собой не артиста, а человека, пусть находящегося в условной Польше, пусть говорящего на условном немецком, но такого же, как и он сам, с обычной человеческой жизнью и обычной человеческой историей. 



История эта у всех героев так или иначе связана с незримо присутствующем в спектакле лагерем Освенцима. Травма осознания Холокоста может быть серьезной. Как принять мир, в котором это было возможно? Как заниматься обыденными вещами, приняв факт безвинных миллионных убийств? Как доверять людям, если понимаешь, что тысячи убийц были обычными европейцами? Как говорить об этом со своим взрослым ребенком, если даже его интересы и стремления ты давно упустил из виду? 

Но спектакль не про боль осознания случившейся трагедии. Спектакль про выход, про честный диалог с самим собой и близкими, про возможность страшных последствий крайностей, которые свойственны нам, про личную ответственность каждого перед историей. И еще про десятки важных и актуальных вопросов, с уникальным набором которых выйдет из зала зритель. 

В результате оказывается, что такие заезженные современными развлечениями понятия как «интерактив» и «спектакль для всей семьи» жизненно нам необходимы, когда в умелых руках они превращаются в инструмент для сотворчества, в повод для диалога, в мотив услышать другого. Хотя есть ли они, эти другие, и разве не встречаем мы в каждом человеке новое отражение себя?

текст: Оксана Креславская