Сдули пыль с «нашего все»: псковичи услышали «Евгения Онегина» в исполнении ведущей актрисы «Электротеатра Станиславский»

А вот если бы нам его прочитали так, как это сделала в своем моноспектакле Елена Морозова, ведущая актриса Электротеатра Станиславский, наверное, мы бы запомнили и прочувствовали не то что каждую строчку - каждое слово пушкинского романа в стихах.

Распробовали бы его настоящий вкус, цвет, запах и смысл.

***

Спектакль «Пушкин+ «Евгений Онегин», представленный вчера на Малой сцене Псковского драматического театра в рамках юбилейного Пушкинского театрального фестиваля, - плод внимательного и вдумчивого творческого осмысления «энциклопедии русской жизни». В основе постановки - седьмая глава романа в стихах, в которую частично вкраплены другие важные строфы «Евгения Онегина» - например, сцена отповеди главного героя.

На сцене в полной темноте, заполняемой только стуком (колес ли, каблуков ли - из-за кулис), перед зрителем возникает актриса Елена Морозова. В белом хитоне - не то Терпсихора, не то Мельпомена, не то Эрато, обвеваемая волшебным белым шарфом, который по ходу пьесы и по мановению Елены Морозовой может превращаться и в покрывало «матушки-зимы», и в вуаль барышни, и в палантин Музы. Преображению способствуют даже такие мелочи привычного дамского набора, как обувь и украшения. Вот барышня в розовых лодочках признается в любви разочарованному в жизни повесе. Вот она в немой тоске и грусти бродит по полям и рощам в мягких угги. А вот она уже светская дама на шпильках, сияющая драгоценностями.

Декорации при этом по большому счету отсутствуют (в московском «Электротеатре» Елена играла этот моноспектакль на «Электролестнице» - белокаменной лестнице без каких бы то ни было кулис, задников и ширм, драпировок или проекций). На сцене присутствует лишь кресло и столик. Очень удачно в спектакль вписались винтовые лестницы, смонтированные по обеим сторонам Малой сцены: по ним взмывает вверх душа Татьяны в поисках души Онегина. То здесь, то там будто сами собой в руку актрисы вкладываются письма, записки, еще чаще - сухие кленовые листья, хранящие в своих прожилках элегии и легко рассыпающиеся в прах, подобно быстротекущему времени.

***

Но главное в постановке, конечно же, не внешний антураж, а то, чему Станиславский бы точно вскричал: «Верю!» В устах актрисы текст Пушкина как будто оживает, стряхивая с себя хрестоматийность и школьную заученность. Читая пушкинского «Евгения Онегина» за всех персонажей, Морозова меняет техники, жанры, пластику, мимику и интонации. Ей подвластны любые характеры: старые тетушки, великосветские львицы, деревенские бабки, перспективные генералы, наивные влюбленные барышни и ненаивные невлюбленные мужчины.

Каждое слово - выверенно и отточенно, и оттого - абсолютно зримо (ведь действительно можно увидеть море, слушая в исполнении Морозовой строки «Как часто по брегам Тавриды она меня во мгле ночной водила слушать шум морской, немолчный шепот Нереиды, глубокий, вечный хор валов, хвалебный гимн отцу миров»). Иногда для того, чтобы подчеркнуть идею, слово даже расчленяется на звуки: они тоже чудесным образом способны вмещать в себя дополнительные смыслы: «Оммм... Оммм... Москва, как много в этом звуке...».

Причем в этой игре (во всех значениях данного слова) нет надрыва или пафоса. Наоборот - много юмора, иронии и самоиронии, особенно ярко являющих себя в момент вторжения ассоциаций с современными реалиями. Так в интонации актрисы вторгается своеобразный говор новомодных жеманных красавиц и речитатив, которому позавидовал бы, вероятно, сам Noize MC. Поражает чуткость, с которой Елена Морозова включала эти интонационные элементы в текст Пушкина, умудрившись избежать того, что «модой самовластной в высоком лондонском кругу зовется vulgar. Люблю я очень это слово, Но не могу перевести; оно у нас покамест ново И вряд ли быть ему в чести».

Живому восприятию пушкинского текста способствовала и открытость актрисы, ее реплики в адрес зала, ожидание обратной связи, уверенность в том, что зритель почувствует и поймает на лету многочисленные намеки, подсказки, уловив в них свой жизненный опыт.

***

Кто б ни был ты, о мой читатель,

Друг, недруг, я хочу с тобой

Расстаться нынче как приятель.

Прости. Чего бы ты за мной

Здесь ни искал в строфах небрежных,

Воспоминаний ли мятежных,

Отдохновенья от трудов,

Живых картин, иль острых слов,

Иль грамматических ошибок,

Дай бог, чтоб в этой книжке ты

Для развлеченья, для мечты,

Для сердца, для журнальных сшибок

Хотя крупицу смог найти.

За сим расстанемся, прости!

Псковский зритель вознаградил моноспектакль Елены Морозовой шквалом аплодисментов. «Счастье, что я привезла «Евгения Онегина» сюда - в Пушкинские Горы и Псков, - призналась в завершение встречи актриса. - Это для меня разговор с Александром Сергеевичем. Я очень благодарна Виталию Яковлевичу Виленкину, секретарю Немировича-Данченко, который начинал работать со мной над небольшим куском «Евгения Онегина» и показал мне, сколько там юмора, подколов в отношении самого себя. Я благодарна, что есть муза, и у нее есть возможность являться ко мне. Спасибо искусству, театру!»

Странно было уходить из зала, хотелось слушать еще и еще, смотреть во все глаза и вновь и вновь переживать за героев, с таким успехом воплощенных талантом актрисы. «Это было так классно!» - восторженно выпалила молоденькая девушка, отвечая на вопрос своей подруги о впечатлении от спектакля.

И знаете, когда слышишь, что про Пушкина говорят «Классно», становится тепло на сердце. Вот бы так говорили о нем школьники, выходящие с уроков литературы... Вот бы они запомнили и прочувствовали не то что каждую строчку - каждое слово пушкинского романа в стихах. И распробовали бы его настоящий вкус, цвет, запах и смысл. 

Источник: Центр деловой информации