Предвыборный Островский

Слишком остро, слишком современно и несвоевременно, слишком правдиво. «Центральный конфликт в «Доходном месте» связан с вечным вопросом: до какой степени можно пятиться, до какой степени можно оставаться кристально чистым человеком, а где жизнь вынуждает человека идти на компромисс, привыкать к нему и поступать так, как заведено у большинства?» - так определял проблематику пьесы Марк Захаров. 

Нынче «Доходное место» не запрещают. Вот, например, вчера на сцене Псковского драматического театра в рамках Пушкинского театрального фестиваля Кемеровский театр драмы представил спектакль по этой пьесе. Правда, финал у нее иной. Хлеще, чем у Островского. Безнадежней.

***

Герой пьесы Жадов, племянник богача Вышневского, сталкивается с миром стяжательства, лжи и неправды. Порочность и разврат он обнаруживает на каждом шагу. В первую очередь, в поведении своего дяди и его помощников, которые высмеивают желание молодого человека прожить на «одно жалованье», без взяток, «с чистой совестью». Он готов жить пусть и бедно, но честно.

По мере развития сюжета Жадов подвергается всё большему давлению окружающих, считающих, что материальное благополучие важнее принципов, он всё чаще ссорится с женой Полиной из-за денег. В последнем акте герой уступает супруге и идёт просить доходного места, но подвергается насмешкам над «слабым поколением» и в итоге его принципиальность возобладает. Жадов сообщает, что в каждом поколении есть честные люди, и если его жена тяготится бедностью, то он её отпускает. Полина уверяет, что и не собиралась покидать его, а только следовала советам родных. Жадовы прощаются и уходят.

Так у Островского. Сохраняя текст, характеры действующих лиц первоисточника, режиссер постановки Антон Безъязыков привносит в классический мир комедии XIX века приметы нового времени.

Весь мир - забор, а люди в нем - «мажоры». Отсюда, от зеленого казенного забора, ведет свою видеотрансляцию Жадов. Блоггер изобличает дядю-генерала, купившего свой дом, скрывающийся за высоким ограждением, за взятки. Интонации - очень характерные, только съемок с дрона не хватает и рассказа о гектарах, вертолетных площадках, бассейнах и шубохранилищах. Горячее видеообращение, полное веры в «молодое честное поколение», заключается мыслью, повторенной дважды: «Буду ждать того, когда взяточники будут бояться суда общественного больше, чем уголовного». Видеозапись тут же транслируется на экраны, стоящие по обеим сторонам сцены.

Монолог Жадова как будто затронул какой-то механизм монолитной конструкции, запустив «бюрократическую машину»: забор начинает движение, выпуская на сцену целую вереницу типажей, одетых в казенную чиновничью форму (лишь у Жадова под униформой - зеленая толстовка, но и она меняется на белую рубашку во втором акте). Аристарх Владимирыч Вышневский, взяточник, считающий, что любовь можно купить за деньги, его несчастная жена, в чем-то похожая на «неблагонадежного» Жадова, недалекий выслужившийся из низов Аким Акимыч Юсов, мать-тиран и лицемерка Фелисата Герасимовна Кукушкина, ее дочери - модные фитнес-девушки на выданье.

Венец творения - Онисим Панфилович Белогубов, молодой чиновник, подчиненный Юсову. Иван Крылов, сыгравший эту непростую роль, отлично справился со своей задачей: ему удалось обмануть всех - своих попечителей, жену, тещу, даже зрителей - и за пару часов, что длился спектакль, он смог незаметно прорасти из маленького никому незаметного зернышка льстивого прислужника с зализанными волосами в великолепного лощеного вершителя судеб с прической, сделанной по последней (сразу видно) моде.

Вместе с секциями забора и героями, на сцене движутся канцелярские столы, офисные крутящиеся кресла на колесиках, а в качестве «мирного неба над головой» используются два больших полотна с закрепленными на них люминисцентными лампами. Конечно же, они мигают - иначе и быть не может в этом «самом прекрасном из миров».

Пространства бюрократизма царской России и нынешней не просто похожи у Антона Безъязыкова - они созвучны. Неслучайно так органично вплетаются в ткань спектакля попсовые хиты Ларисы Черниковой, которые крутит «шарманка», И «Я счастливый как никто» Лепса, которую поет в караоке Аким Акимыч, перемежая слова Ю.Паренко словами А.Островского (ее же позже уныло процитирует смирившийся со своей судьбой разочарованный Жадов). Наш век врастает в текст и интонационно. Наверняка многие не раз обращали внимание на какой-то дикий акцент, захвативший в последнее время околозвездную тусовку: слова сокращаются, звуки растягиваются. Совсем как это делает Юлинька в исполнении Анастасии Остапенко, разъясняя своей неразумной сестрице истинную цель жизни: «[чеаэк] создан для общества».

***

Чем ближе к финалу - тем больше Островский становится не самоцелью, а превращается в повод для размышлений о том, как низко и подло может пасть человек в современном оруэлловском обществе двоемыслия, где норма воспринимается как болезнь.

Вышневский и Юсов попадаются на взятке и растратах, «начинается расплата», по словам самого Вышневского. Разоблачение коррупционеров сопровождается видеосъемкой следственных мероприятий. Жена главного взяточника разоблачает его еще и как нравственно падшего человека, покупающего молодость и красоту за деньги, нажитые «непосильным» трудом. Нарочно не придумаешь - все это под стрекотание машинки, считающей доллары, и переписи найденных купюр.

Не зная о том, что дядя находится под следствием, Жадов является к нему и под давлением жены просит дать ему «доходное место», на что Вышневский разражается гневными филиппиками в адрес молодого поколения, которое ничем не лучше «отцов». Над сценой опускается белый экран, на который транслируется видео, записанное Жадовым в самом начале действия. Вот и сказочке конец, а кто слушал молодец? Совершенно верно, и самый-самый молодец во всей этой истории - чиновник Белогубов, появляющийся на том же экране и повторяющий слово в слово сказанное Жадовым. Да здравствует двоемыслие, бессмысленное и беспощадное...

«Я хочу сохранить за собой дорогое право глядеть всякому в глаза прямо, без стыда, без тайных угрызений, читать и смотреть сатиры и комедии на взяточников и хохотать от чистого сердца, откровенным смехом». Занавес.

Елена Никитина 

Источник: Центр деловой информации