«Ревизор из Телеграма».
07 сентября 2018Когда вошел в зал, не сразу заметил, что на сцене, в ее глубине, уже празднуют. Собралась за столом теплая компания: вкусно выпивают и закусывают. Пока тихо, но понятно, что вскоре разгуляются во весь голос. Фигуры людей спрятаны за квадраты с прозрачной сеткой и искажаются в кривых зеркалах (сценография Александра Стройло); зеленый цвет скатерти совпадает с зеленым покрывалом широкой двуспальной кровати. Это, безусловно, рифма; чуть позже окажется, что стол и ложе - два главных предмета, на и вокруг которых развивается действие.
На экране светится текст: «Поднявший меч на наш союз достоин будет худшей кары». Люди, рожденные в СССР, узнают цитату из Булата Окуджавы, интеллигентского гимна эпохи брежневского застоя: «Возьмемся за руки, друзья...». Это первая неожиданность (далее их будет много), и поначалу не очень понятно, к чему эта пафосная отсылка, что за глумёж? - ведь дают «Ревизора» Гоголя, то есть жесткую, гротескную сатиру.
Декодер восприятия, однако, уже включился, смыслы начинают свою работу: цепляются и наслаиваются друг на друга. Почему мошенники и воры не должны любить Окуджаву? После короткого представления спектакля (все-таки премьера) картинка, наконец, оживает. Одновременно - на сцене и на экране, и «Союз друзей» звучит уже громко, это просто лучшие люди уездного города N в подпитии поют любимую песню. Хороший у них там междусобойчик.
Вдруг на сцене возникает стоп-кадр, все застывают, и мэр Сквозник-Дмухановский (Евгений Терских), двигаясь, словно в дурном сне, обходит собравшихся гостей, напряженно всматриваясь в лица гостей и углы пространства. Что происходит? Какая-то чертовщина! Антон Антонович, как матерый зверюга, кожей чует неладное, но пока не понимает, в чем подвох. Озарение, вспышка молнии, длится недолго, но в спектакле тут же появляется второе, потустороннее измерение. И зритель догадывается, что это отнюдь неслучайно. Из подробностей презренного быта на миг выскакивает жуткое, пугающее Бытие, Космос.
Спектакль решен в двух модусах: существования актеров на сцене и параллельной видеотрансляции на экране, разбитом на четыре квадрата (видеомонтаж - Александр Меньшиков); в одной из презентаций этот прием обозначен авторами как «онлайн-кино». Операторы, они же, как выяснится вскоре, персонажи, купцы и слесарша Пошлепкина, снимают крупные и средние планы, и зритель вынуждено перескакивает с одного лица на другое.
Сначала это раздражает, но постепенно затягивает. Сцена превращается в еще один живописный кадр. Мы видим игру актеров вблизи, в деталях: то, что обычно недоступно зрению, - состояния героев, мгновенная смена эмоций на их лицах, здесь получает статус картинки, выбранной режиссером, выхваченной из живого потока. Зритель становится свидетелем, соглядатаем происходящего. Звук глухой, и приходится дополнительно напрягаться, чтобы расслышать текст знакомой с детства пьесы. Будто смотришь на ютубе выложенный кем-то компромат точка ру. По ходу трансляция на экран превратится еще и в выпуск новостей, в разоблачительное ток-шоу, в видеоблог Хлестакова.
Правда, реплики не совсем гоголевские. Да и весь «Ревизор» Шерешевского - никак не хрестоматия, это, скорее, ремейк, или даже оммаж Гоголю. Сюжет - тот, да не тот, новый, в этом и заключается игра автора с нами. Мотивировки ситуаций переосмыслены, актуализированы нынешними реалиями. Собрание у городничего превращается в пьянку по поводу выпускного его дочери. Письмо с «пренеприятным известием» он зачитывает из смартфона, пользуясь мессенджером Телеграм; сам Сквозник-Дмухановский в ладном костюме будто только что вышел из дверей городской администрации с соседней к театру улицы. Его подчиненные, все эти Ляпкины-Тяпкины, - тоже мгновенно узнаваемые типы. И проблемы в городе все те же, что и без малого двести лет назад: грязные улицы, свалка мусора у забора, бомжи в больнице, тотальная коррупция, в которой чиновники не стесняются признаваться, мол, берут не деньгами, а борзыми щенками, то бишь натурой.
Главный прием Шерешевского вовсе не онлайн-кино (это всего лишь способ доставки изображения), а созвучие, рифма, точная и неточная, ассонансная и диссонансная; точнее будет сказать, все виды рифм. В первую очередь с гоголевским «Ревизором», конечно, но не только: происходящее на сцене рифмуется с окружающими нас «референсами», иногда буквально, иногда - лишь угадываемыми аллюзиями. Кроме Окуджавы, герои поют популярные песни: жена Хлопова - «Хочу перемен!» группы «Кино», мэр - «Березы» («А на сердце опять горячо, горячо»), Земляника наигрывает на баяне полонез Огинского «Прощание с Родиной». Это тема проходит рефреном, неизбежно отсылая к финалу культового фильма Анджея Вайды «Пепел и алмаз». Перед антрактом звучит баллада «Я свободен» рок-группы «Кипелов».
На футболках двух местных хипстеров, Добчинского и Бобчинского (Денис Кугай и Лев Орешкин) напечатано «Rift», что рифмуется с названием псковской команды «Drift», в которой Кугай выступает вокалистом, поэтому никто не удивляется, когда он вскакивает на кровать и исполняет песню из собственного репертуара. В антракте на экране появляется титр: «The Rift - пробоина, прореха, дыра». Вроде намек на место действия - «провинциальный городишко, дыра», но и одно из определений коррупции - «бездонная дыра», и ассоциация с персонажем другого произведения Гоголя - «прореха человечества».
Хлестаков в исполнении Камиля Хардина тоже великолепно рифмуется - с «Домом2» и «Камеди-клаб». Это не тот наивный, пустой и легкий Хлестаков, которого мы знаем по пьесе Гоголя, но Хлестаков новой формации, витальный и циничный, ловко пользующийся предоставляющимися ситуациями. Если деньги сами летят в руки, то почему бы не брать? Вот недавно он был фактически проституткой, живущим в отеле по прихоти бабы, которую трахает, а вот уже демонстрирует залу голый зад, моясь в душе, а в пьяном бреду обращается в подлинного Демона, скачущего козлом по столу и наводящего ужас на провинциальных людишек, готовых вытирать за ним блевотину.
Хлестаков - животное, подчиняющееся исключительно инстинктам: жрать, хватать, насиловать все, что движется. Коллизия заигрывания с мамой и дочкой (Ангелина Курганская и Дарья Чураева) превращается в эпизод артхаусной драмы, в развязке которой родители фактически подкладывают родную дочь под якобы «влиятельного человека». И здесь псковский «Ревизор» уже отнюдь не комедия, от которой «обхохочешься», а триллер со сценой настоящего изнасилования, пусть и прикрытого зловещей простыней.
И суть, конечно, не в Хлестакове, а в городничем, до какой мерзости он готов дойти ради собственного благополучия и карьеры. Что еще продать? Родную дочь, Родину? И, конечно, метафора прозрачна: изнасилованная девочка, ребенок - это Россия, настоящая и будущая. Неслучайно в концовке спектакля вся кампания появляется в спортивных костюмах с надписью «Rossia», что, опять же, неминуемо отсылает к недавнему фильму Андрея Звягинцева «Нелюбовь», а, может быть, и к «Грузу 200» Алексея Балабанова.
И когда Антона Антоновича настигает откровение, осознание дьявольского обмана, роковой ошибки, он, наконец, обретает человеческие черты и, умирая по-настоящему, как от выстрела, видит истину: «Убит, убит, совсем убит! Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего». Но поздно, комедия давно перешла в инфернальную трагедию; лишь обнадеживающим приговором звучит «Молитва...» Окуджавы, и хочется повторить вслед за Пушкиным: «Боже, как грустна наша Россия».
Автор: Саша Донецкий
Источник: Псковская Лента Новостей
Источник: Псковский академический драматический театр имени А.С. Пушкина
