«Это спектакль не только про Крылова, но и про всех нас»

Петербургский режиссер Елена Павлова ставит на псковской сцене спектакль «Нави Волырк, капитанский сын» по пьесе современного драматурга Олега Михайлова. Сама пьеса имеет более длинное и интригующее название «Нави Волырк, капитанский сын. Жизнь Ивана Крылова, медведя- оборотня, рассказанная им самим Неизвестному лицу». Главную роль Ивана Андреевича Крылова в новой постановке исполнит один из ведущих артистов Псковского театра драмы Сергей Попков. Спектакль создается к 60-летнему юбилею артиста, который он будет отмечать 16 февраля.

- Сергей Владимирович, как вы сами полагаете, о чем спектакль?

-  В пьесе Олега Михайлова речь идет о последнем дне жизни Ивана Андреевича Крылова, а именно о том, как перед лицом смерти он оценивает прожитые годы, задаёт себе самые важные вопросы, оказывается перед неизбежностью ответов. За полтора часа перед нами пронесется по сути вся его жизнь: его мечты и разочарования, метания и душевная боль, его невероятная известность и чувство трагического одиночества. Он ждет эту смерть как избавления, потому что уже устал от жизни, и боится ее, как всякий человек.

- Существует мнение, что Крылов сделал художественное произведение даже из своей жизни, оставив после себя много баек, анекдотов и загадок?

 - Да, и пьеса основана на этих историях, которые Крылов сам о себе распространял. Он был человеком, который всю жизнь притворялся, носил какую-то маску, скрывая настоящее лицо, мистифицировал. Даже внешне это выражается в том, что наш герой на протяжении всего действия не расстается с медвежьей шубой – шкурой, за которой он прячет от всех себя, настоящего. Моему герою очень важно сбросить перед смертью эту шкуру, сбросить всю грязь с себя, которая в течение жизни накопилась в душе. Он хочет успеть освободиться от зверя в себе и сам организует способ, как это сделать! Вот про это наше размышление, наш спектакль. Вот в такой логике хочется нарастить эту роль в себе.
 Впрочем, это очень современная тема и о современных людях, которые тоже вынуждены носить определенные маски, порой им самим не свойственные. Кому-то это помогает закрыться от внешнего воздействия, кто-то преследует определенные цели. У всех по-разному… У всех свой зверь в душе. По сути этот спектакль про всех нас, когда мы пытаемся пересмотреть что-то из своей суетной жизни, смириться, попросить прощение за то, что сделано и за то, что, к сожалению, уже никогда не сделать.

-  Словом, тема спектакля близка вам?

  - Очень близка. Наверное, потому что такой период жизни подходит, когда приходится оглядываться назад, анализировать прожитую жизнь. Это по молодости мы не ощущаем, что жизнь конечна. Думаем, все впереди. А с возрастом понимаешь, что очень многое уже позади. И благодаришь Бога уже только за то, что дарит тебе новый день и силы что–то делать.
Лукавить не буду, такие мысли приходят, и уже проецируешь на свою жизнь: а что сам еще успею? И понимаю своего героя, которому важно успеть высказать все перед уходом. Так что я благодарен нашему театру, что включили этот спектакль в репертуар, дали мне возможность сыграть такую крупную глубокую роль. Не для каждого актера такие подарки делаются. Я очень это ценю и стараюсь очень честно относиться к своей работе и к зрителю.

- Сергей Владимирович, зритель видит результат, верхушку айсберга, но вся подготовительная работа – процентов девяносто – от него скрыта. Как вам дается работа над образом, да еще таким неоднозначным и загадочным, каким был, оказывается, Крылов…

- Такой задачи – точно воссоздать образ и жизнь Крылова – мы не ставили.  Скорее, стремились показать человека, прожившего большую жизнь и подводящего ее итоги.  Человека, который всю жизнь мучился от этого понятия - «оборотень», который где-то лукавил, где-то притворялся, подсмеивался надо собой и окружающими, где –то трусил. И басни были его творческой защитой от жизни.
Есть такое понятие «зерно роли», которое можно охарактеризовать  в двух-трех словах. Так вот тут это духовное очищение перед смертью, перед тем, как предстать перед всевышним.
 Мы не касаемся точных биографических фактов нашего героя. Зато показываем тех дорогих ему людей, которые всплывают в его сознании в этот день. Например, Гнедич, с которым его связывала многолетняя дружба, граф Хвостов, над которым Крылов так любил подсмеиваться. Его единственная дочка Сашенька, за судьбу которой он тревожился: «Кончается наша фамилия…».   Экономка Фенечка, женщина, которая скрасила ему последние годы.

- Крылова часто называют прообразом гончаровского Обломова и вспоминают разные причуды. Как он не ел, а объедался (и будто бы от этого скончался, хотя причиной было воспаление легких). Как поленился ехать за невестой, так что и тут все развалилось. Будет ли в спектакле антитеза «Крылов – Гнедич» подобно той, которая была у Гончарова – «Обломов – Штольц»?

- Что-то общее есть между Крыловым и Обломовым, несомненно. Но Николай Гнедич… нет, не Штольц. Тот прагматичнее. А Гнедич был таким же флегматичным, как и сам Крылов. Они долго жили рядом, даже одно время в одном доме, работали, дружили. Обедали друг у друга, вели философские разговоры, спорили. Гнедич оставил большой след в его жизни.

-  Говорят, в спектакле вам придется много есть?  Во всяком случае, так было в эскизе (эскиз спектакля «Нави Волырк, капитанский сын» был представлен Еленой Павловой в июне прошлого года на режиссерской лаборатории «Театр про писателей»).

 - О, с едой вообще отдельная тема. В спектакле есть сцена, где мне придется съесть чуть ли ни всю курицу целиком. Да, Иван Андреевич обладал отменным аппетитом, об этом его современники слагали легенды.  Хотя то, что он любил покушать, объясняется просто. В детстве он был обделен едой, его семья жила в стеснительном положении – отец был армейским капитаном, мать даже грамоте не была обучена. Поэтому, когда он добрался до сытой жизни, он себе в еде не отказывал. Он был большой, грузный, немного нелепый, смешной. Чудак, одним словом. Тем не менее, одна из дочерей Алексея Оленина (мецената, директора Публичной библиотеки, с которым был дружен Крылов), вспоминает, что в литературно-музыкальном салоне в ее доме он сам уморительно читал свои басни детям и изображал всех животных. То есть был хорошим актером. Но опять-таки это была лишь его внешняя оболочка.

 -  Вот, казалось бы, увалень, сибарит, а какое богатое литературное наследие оставил нам Иван Андреевич…

- Так у неординарных людей все построено на противоречиях.  Пушкин был весь из противоречий, «гений, парадоксов друг».  Такие люди и в бытовой жизни был неординарные, тяжелые. Потому и друзей, которые понимали бы на сто процентов, было мало. Отсюда и одиночество.  А еще Крылов в младенчестве пережил пугачевский бунт. Его семью чудом не повесили. Это был стресс на всю жизнь.

- Вам пришлось много нового для себя открыть про этого удивительного человека?

- Понимаете, я не пытаюсь играть стопроцентно Крылова.  Мне даже не делали специальный грим под него. Я не такой комплекции и роста, как мой герой. Я иду от себя, от своего понимания этого образа. Пытаюсь почувствовать, как ведет себя человек перед смертью. Ведь Бог знает, как мы проведем свой последний день.  А что со мной будет происходить, а я, о чем буду вспоминать? Это, конечно, тяжелое погружение. После каждой репетиции огромное опустошение, сидишь в гримерке, руки не поднять.

-  Эта роль, наверняка, не отпускала вас еще с прошлого лета, с лабораторного эскиза?

-  Да, а как может быть по-другому?  Постоянно возвращался в мыслях к своему герою, подмечал те детали в старых людях, которые раньше не бросались в глаза: как они ходят, во что одеваются, что они уже не могут делать или делают с трудом. Например, Крылов по дому ходит в разношенных валенках, а не в домашних туфлях. Он неряшлив, когда ест, давно не следит за собой. Он мается, как мишка в клетке, и не находит себе места в ожидании главного момента – смерти, которую он, по сюжету пьесы, тоже сам организовал.
Все эти детали создают  образ, в который должен поверить зритель. В спектакле будет преобладать не столько внешняя канва, сколько сильное внутреннее энергетическое действие, исходящее от героя. Поэтому важно, чтобы внимание зрителя было сосредоточено на нужных нам моментах, чтобы ни одна сцена не провисла, чтобы действие в целом не утратило гармонии, легкости и вместе с тем цельности. Самая большая беда – когда зрителю скучно. Но когда слишком много выразительных средств, каких-то лишних декорационных вещей используется в спектакле, это тоже чревато – можно в этом утонуть. Стремимся к гармонии, одним словом. Знаете, на меня очень повлияло творчество Пушкина. Так вот поэт всю жизнь провел в поисках красоты и гармонии. А это всегда там, где есть естественность и простота.

15 и 16 февраля 18:00, Премьера «Нави Волырк, капитанский сын». 

Заказ и бронирование билетов на сайте театра ЗДЕСЬ

Источник: Псковский академический драматический театр имени А.С. Пушкина