Дневник фестиваля. Почему застрелился Костя Треплев?

Жанр режиссерского сочинения Вениамина Фильштинского определен как сценарий по пьесе «Чайка» с актерскими ассоциациями; автор ассоциативных текстов - Александр Кудренко, который исполняет и главную роль - начинающего драматурга Кости Треплева. То есть это как бы и Чехов, и не Чехов, и нельзя сказать, что «по мотивам Чехова»; у авторов спектакля вышел именно «сценарий вслух»: актеры, исполняющие роли Аркадиной, Сорина, Треплева, Нины Заречной, играют свою пьесу «без дураков», по Станиславскому; одновременно как бы пересказывают пьесу Чехова, комментируют ее, много и с удовольствием импровизируют, общаются с публикой, да-да, прямо как попсовые артисты, заигрывающие с залом. ФОТОРЕПОРТАЖ

Иначе говоря, «Костя Треплев. Любовь и смерть» - это (если пользоваться понятиями актуального искусства) не только перфоманс, но и в какой-то мере хэппенинг: артисты участвуют в представлении, но не контролируют его полностью. Это, конечно, иллюзия, такой нарочитый прием, но выглядит он очень необычно и убедительно. Прибавим сюда особую аффектированную манеру режиссуры Фильштинского, которой следуют артисты, на выходе получаем странную и причудливую смесь из рефлексий над «Чайкой» Чехова и своего рода художественный эксперимент над Костей Треплевым, главным героем этой драмы, хотя по справедливости ролей второго плана в этой пьесе нет.

Все приложили руку к самоубийству молодого автора Треплева: и эгоистичная, самовлюбленная мать Аркадина (Анна Алексахина); и анемичный, безвольный дядя (Валерий Дьяченко), и неверная Нина Заречная (Анна Донченко), и постоянно упоминаемый персонажами, но так и не вышедший на сцену беллетрист Тригорин. Этот, как выразились бы структуралисты, минус-персонаж. На протяжении двух с половиной часов четыре персонажа и актера (а они именно в этих двух ипостасях концептуально на сцене и присутствуют) выясняют: отчего застрелился молодой и талантливый писатель Костя Треплев?

Декорация (художник - Александр Орлов) минималистична и функциональна до предела: ружье на стене, деревянный диван в центре, столики со стульями, софиты на штативах, ветродуй, шары для боулинга, ведро, которые швыряют друг в друга, когда спорят об искусстве. Декорация играет роль то комнаты Треплева, где он придается своим неврозам и истерикам, то веранды, где воображаемые гости пьют чай, то импровизированной сцены, на которой Нина Заречная разыгрывает декадентскую пьесу Треплева, то зала ожидания вокзала - символа временности нашего пребывания здесь и сейчас. В целом чеховский сюжет сохранен, только акцент смещен на Костю Треплева, он в центре драмы, его душевные метания и любовные неудачи вынесены на авансцену, остальные персонажи только «помогают» ему совершить суицид.

Главная беда Кости - отсутствие, недостаток любви; его, амбициозного, презирающего традиционное искусство, требующего «новых форм» никто не любит, кроме разве что родного дяди (так в версии «Такого театра», у Чехова не так). Мать не любит, Нина бросает ради беллетриста Тригорина; невроз героя подчеркнут его заиканием; ему трудно произносить свой текст, свою живую речь, и он преодолевает заикание постоянной истерикой: «Моя мать меня не любит! Нет, понять ее можно! Она хочет жить, любить, носить светлые кофточки... При мне ей - 43. Без меня - 32. Она знает, что я не признаю ее театра, ее священной антрепризы. Будь она обычной женщиной, а не актрисой, я был бы счастлив».

В этом судорожном сбивчивом откровении - весь Костя с его детскими комплексами; ему, задыхающемуся от нелюбви и непонимания, необходима творческая или любовная удача, а вместо удачи приходит крах, обструкция, причем от самых близких вроде людей - матери и возлюбленной, которая стремительно меняет неудачника Треплева на успешного беллетриста Тригорина.

Начинается декадентский спектакль Кости, мать, знаменитая актриса Аркадина - в зале, вместе с публикой, пьет коньяк, курит электронную сигарету, громко и иронично комментирует пьесу сына, подмигивает публике, и в какой-то момент доводит сына до эксцесса: тот не выдерживает публичного издевательства и срывает спектакль, буквально - срывая кулисы: устраивает на сцене погром. Мать - автор сыновьей неудачи. Хотя, если посмотреть со стороны, отвлекаясь от чеховского контекста, спектакль Треплева с Ниной Заречной в главной роли - не так плох, он, что называется, в тренде, скажем, скандинавского нуара.

Костя мечтает о дуэли с Тригориным, уходит в лес, хочет застрелить кабана, а убивает чайку, в которую постепенно (мы помним по Чехову) как бы перевоплощается Нина. «Я - Чайка», - навязчиво, словно в бреду, повторяет она ближе к финалу. Сам Треплев постоянно находится в состоянии маниакально-депрессивного психоза, он то кувыркается на диване, принимая вычурные неприличные позы, то засыпает от усталости и превращается в маленького мальчика, ждущего маму после спектакля, то агрессивно решает, талантлив он или нет? «Да, я бездарный, маленький, но амбициозный. Но что такое амбиции, это уже талант!» - декларирует он, но одиночество - все равно чуть ниже грудной клетки. Треплеву холодно-холодно, страшно-страшно. «Сколько нелюбви! Пять пудов нелюбви» - переиначивает он Чехова. Опять ложится и засыпает. Просыпается, хочет искупаться, идет на озеро, и ныряет прямо в одежде, и тут же решает: «Нырнул - сильный образ. Все-таки талант у меня есть».

Что это? Да вот весь этот долбанный Ад, Инфернум творческого человека. Куда от этого ужаса деваться? А вот куда: «А потом ему захотелось убить себя - бах, и все». Тут все соединяется, все тревоги и неудачи, и ощущение собственной ничтожности: «Ах, женщины! Они не прощают неудачи...» «Я имел подлость убить эту чайку». «Мысль «бах, и все!» никуда не ушла». И Костя берет ружье, и стреляет себе в голову. Правда, промахивается. Пуля уходит по касательной. Суицид пока не удался.

Проходит два года. Костя начинает писать прозу, и весьма успешно. Он по-прежнему убежден, что после Золя, Толстого и Чехова невозможно читать Тригорина, который в облаках видит рояли. Нина сбежала из дома и сошлась с Тригориным, родила ребенка, но ребенок умер. Она играет в провинциальных антрепризах, но, по мнению Треплева, играет безвкусно, грубо, с резкими завываниями: сам Треплев преследует Нину, таскается за ней по театрам. Тригорин бросает Нину и возвращается к своим прежним привязанностям, то есть к Аркадиной, которая рада произносить монологи обожания Тригорина... Все это Чехов, и не Чехов, вернее, Треплев.

В какой-то момент Костя садится на диван и начинает листать книжку Чехова: «Пропала жизнь! Очень точно сказано. Вот это да!» - комментирует он текст, и задает публике, вот так, прямо в лоб, писательский вопрос: «Про что вам интересней читать? Про маленького человека или героя? Про любовь или нелюбовь? Про того, кто побеждает, или про того, кого размазывают?».

Является Нина, совсем другая, необычная, не та светлая девушка, которую мы видели в начале, а суровая, темная женщина, уверовавшая в свое призвание: «Я - Чайка! Помните, вы подстрелили Чайку? Сюжет для небольшого рассказа. Играем ли мы, или пишем, главное - умение терпеть. Неси свой крест и веруй. Когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни...» Теперь Нине ехать в Елец, третьим классом с мужиками, играть в Ельце антрепризу. Груба жизнь. И далее - истерически, долго - о том, как же сильно она любит Тригорина! Ааа!

Как это все можно вынести? И Костя Треплев не выносит. Он-то не верует и не знает, в чем его призвание. Он снимает ботинки, носки, ложится на диван, накрывается пледом. Вроде спит. Но ружье на стене вдруг стреляет и падает. И Костя вытягивается, как труп.

Вы полагаете, это всё? Внезапно является Аркадина и устраивает рядом с телом мертвого сына маленький спектакль: кричит, как чайка, декламирует стихи. А вы как думали? «Без театра нельзя» - финальная фраза спектакля, напоминающего набоковские «матрешки»: спектакль внутри спектакля, и вечный спектакль Аркадиной внутри спектакля «Такого театра», и Треплев, разыгрывающий свою собственную драму... и все это вроде Чехов, и не Чехов, а Костя Треплев, его нелюбовь и смерть.

Саша Донецкий

Источник: Псковская Лента Новостей

Источник: Псковский академический драматический театр имени А.С. Пушкина